Разговор с интересным человеком. Поэтесса Елена Лихач

25.07.2022 Разное

— Елена, Вы же Петербурженка? С чем у Вас ассоциируется Питер?

— Ну…это дом. Да, я родилась январским утром в городе-герое Ленинград. Ассоциируется? С чем может ассоциироваться дом? С теплом. С дедушкой и бабушкой, они жили на Лиговском я там все школьные годы провела. У меня дедушка был инженером-строителем, а бабушка Ирина Марковна – она преподавала музыку, пианистка. Всегда в квартире кто-то играл, ученики приходили. И стоял запах выпечки и сигарет. Всегда было много всего хлебного дома. Бабушка очень часто пекла всякие булочки с изюмом, с повидлом, а дед много курил до последнего дня. Блокадники, рано начинали курить, чтоб чувство голода перебивать. Он еще всегда очень быстро ел, бабушка всегда говорила ему – не торопись, не спеши, а он не умел по-другому.

— А есть какое-то место силы в Питере, для Вас?

— Весь Петербург – это большое место силы. Мне за всю жизнь не надоело, просто ходить. Всем настоятельно рекомендую, прямо от Площади Восстания и пошли пока силы есть. Не знаю. Марсово Поле мне нравится. Петергоф – вот, наверное, место силы. Нижний парк, там, где пристань, где Монплезир, там думается очень хорошо, глядя на Финский залив. Еще конечно же, в городе на Пяти углах башня, там мастерская Сергея Семкина, это, как маяк, тоже невероятное место. Вообще Петербург – это лучшее место, уж в России точно…наверное, я не много, где была.

— Вы намеренно ни разу не сказали Питер?

— Да я в своей речи практически не использую его. Чаще говорю Петербург или Санкт-Петербург, но меня не коробит.

— Хорошо, в России – Петербург, а в Мире? Какой лучший город?

— Рим, в моей парадигме они похожи… Петербург и Рим – два вечных города, я вот сейчас говорю и мурашки бегут. Когда ты прикасаешься к истории, когда появляется мысль о том, что тут происходило, о чем тебе рассказывали на уроках истории. И вот он стоит Колизей, это же словами не описать, пульс зашкаливает. Еще Испанию люблю. С Торревьехой у меня связаны самые приятные воспоминания. Я бы, наверное, если бы не была трусихой, даже уехала туда в старости, но эти мысли так же быстро от меня уходят, как и приходят. И нельзя не отметить в моем умопомрачительном списке Барселону! Я там была на корриде, да это кошмар и плохо совсем, и ее там даже уже запретили. Но мне рассказали, что в сезоне первая и последняя корриды самые зрелищные и я попала как раз на последнюю. Это конечно страшно, но невероятно. Я потом Арию «Торреро» неделю на репите слушала и картину купила с корридой.

— От путешествий к творчеству! Давно, Вы начали писать стихи?

— Начинала очень-сильно давно! Бросала, потом снова начинала. Потом песни хотела писать в свою рок-н-рольную юность, снова бросала. Вы не представляете сколько я тетрадей и блокнотов исписала. Выкидывала просто тоннами, потому что мне казалось, что все это страшная чушь и бесталанность. Сейчас тоже, наверное, чушь, но я стала проще к этому относиться, если хотя бы троим людям нравится мое творчество, то это уже не зря. Вместе с младшей дочкой – окончательно покинул меня, мой юношеский максимализм! Опять же, пока есть Моргенштерн и Фейс, мне за себя не стыдно.

— А Вам кто-то привил эту любовь к поэзии и литературе?

— Бесспорно. Это опять же, от дедушки. У них была огромная библиотека, он, наверное, перечитал все на свете. Он даже в почтенном возрасте ходил в библиотеку, брал книги. Память была феноменальная, биографии писателей со всеми датами. Всю историю, кто, когда, с кем воевал. Поэта любого назови, он начнет читать стихи. Просто энциклопедические знания и ум ясный. Я прям думаю, если я от него хоть что-то переняла, то тоже буду в старости в трезвой памяти!

— А Ваш любимый поэт или несколько?

— Ну конечно Пушкин, безоговорочно гений и надо сказать, я им прониклась достаточно поздновато, но талантище. И мне хочется верить в эту теорию что он не погиб. Знаете? Что он несколько лет, готовил себе почву, потом подстроил смерть, уехал во Францию и так появился Александр Дюма. Даже портреты сравнивают и кажется, что доля правды в этом есть. Поэты… конечно Блок, очень мощно, взросло. Но сердце мое целиком и полностью принадлежит Пастернаку, если я когда-нибудь напишу что-то, что у меня будет так же откликаться, больше никогда ни одной строчки не зарифмую.

— Вы ни одной женщины не назвали.

— Да я и мужчин-то далеко не всех перечислила. Бродский. Есенин, например, крутой же. Хотя он мне больше нравится, как персонаж. Такой Сид Вишес Серебряного века. Женщины. Конечно Ахматова. Еще, как персонаж очень крутая Паллада Олимповна, которая Богданова-Бельская, невероятная авантюристка, замужем раза 4 была. Светская львица сейчас бы сказали. Стихи правда мне ее не близки, но образ сумасшедший – перья, браслеты, папиросы с опиумом. Крутая тетка. Ну и современные, это конечно Вера Полозкова, Сола Монова. Много! Очень много великолепных и талантливых, и я вряд ли с ними буду в одной шеренге. Но любимый все равно Пастернак!

— А как правильно сейчас поэтесса или поэтка? Вы как в феминитивам?

— Ой… Я, конечно, сильная и независимая! И дома у меня бабье царство, но по мне это какая-то глупость. Чем поэтесса плохое слово? Да и вообще если не склонять нормально. Я консерватор, кофе и тюль – только он, творОг – только творОг и Вам это лучше с моей Лизой поговорить, она, наверное, объяснит почему надо говорить докторка или докторша – это вообще какое-то пренебрежительное. Феминитивы они всегда были – студентка, писательница, учительница, художница, а новая волна — не знаю, зачем об этом вообще говорить, прекрасно обхожусь без в своем лексиконе.

— Ваши дочери не пишут?

— К сожалению у меня не получилось даже на йоту приучить их к книгам. Гарри Поттера читали, выдирая из рук друг у друга, но потом азарт пропал. Может еще что-то поменяется. Сейчас соблазнов много, телефоны, тик-токи, интернет. У нас же этого не было всего, вот и читали.

— Вам не кажется, что сейчас любое творчество — это надругательство над искусством? Поют все кому не лень, музыка на компьютере делается, тексты без смыслов, картины – цветные полосы, которые продаются на аукционах?

— Слушайте, тут Вы меня поймали. Хоть, я и говорю, и сегодня уже говорила, что, если твое творчество нравится хотя бы троим – это уже не зря. Просто сейчас гораздо больше появилось людей, которые хотят стать популярными. Конечно, раньше надо было ходить в музыкальную школу, потом училище, учить ноты, заниматься вокалом. Сейчас в телефон спели что-то, выложили – миллион просмотров. Но опять же, как быстро популярность приходит, она так же и уходит, верно? Вряд ли кто-то во дворе через 50 лет, под гитару будет петь про «Новый Кадилак», а вот «Группу Крови» или «Звезду по имени Солнце» — я уверена будут. И на Айвазовского, сейчас посмотри – мурашки по коже и через сто лет, будут такие же мурашки. Я бы просто не сравнивала эти категории… какого-нибудь очередного, запевшего блогера и профессионального вокалиста, это, как квадратное с красным сравнить. И вы напрасно так категоричны, взять поэтов, Например, Велемир Хлебников, почитайте его, посмотрите кто в одно время с ним писал, наверняка тоже кому-то нравится. Почитайте, потом скажете!

— А Вы общаетесь с другими писателями, поэтами? Посещаете литературные мероприятия, выставки книжные?

— Не так часто, как хотелось бы, но, да, хожу, общаюсь периодически. Все-таки мне поэзия денег не приносит, надеюсь, что пока! Поэтому, приходится ходить на работу, но к счастью, она мне нравится. Я редкий сегодня экземпляр, тружусь по специальности – переводчиком, после факультета иностранных языков СПбГУ.

— У какого писателя вы были в крайний раз? Что это было за мероприятие?

— Вот, Вы тоже…крайний! Последний раз, нормальное слово – последний, не стоит его стесняться. А была я, не сказать, что на литературном мероприятии. На лекции у Невзорова, книгу хотела подписать. Но дочь позвонила, и я убежала.

— И не подписали?

— Нет, и вряд ли уже это сделаю, но пусть это будет самое страшное, что я не сделала в жизни!

— Какие у Вас творческие амбиции, планы? Может быть книга?

— Конкретного плана нет, как пойдет. Сейчас сделала канал на Яндекс Дзене, еще в телеграмме и на ютубе, посмотрим, что из этого выйдет. На бумаге издаваться я вряд ли буду, не вижу смысла. А амбиций, конечно, где-то очень глубоко, мне, наверное, хочется, чтобы через несколько лет. Пусть не на уроке литературы, а хотя бы на факультативе, какой-нибудь школьник прочитал перед классом мое стихотворение. Но если этого не случиться я не сильно расстроюсь…

— Спасибо Елена! Что бы вы напоследок сказали нашим читателям?

— Спасибо Вам! Сказала бы, что не стоит ничего стесняться, есть какой-то порыв надо обязательно постараться его реализовать! Любите родных, гуляйте, пейте вкусное вино, читайте хорошие книги и слушайте хорошую музыку. Ну или не делайте всего этого!

Интервью у Елены Лихач брал Петр Симонов
https://www.bankfax.ru/companies_news/149366/